Самое приятное, когда выписываешь пациента домой крепким здоровым человеком
Кто дирижирует организмом, как поделить один орган между двумя больными и к чему невозможно привыкнуть в трансплантологии, говорит Заведующий хирургическим отделением № 2 НМИЦ трансплантологии и искусственных органов им. ак. В. И. Шумакова, врач-хирург, детский хирург, к. м. н. Артем Рашидович Монахов.
Как Вы пришли в трансплантологию?
— Стать врачом хотел с самого детства, упорно. С 5–6 лет был очарован профессией хирурга. От детской мечты в итоге не отступил и поступил в медицинский институт. Подрабатывая санитаром, увидел, как Сергей Владимирович Готье проводит трансплантацию печени, и подумал — вот это круто! Заворожило само действо. Я понял, что трансплантация, в частности печени, — это то, чем я хочу заниматься.
В чем специфика работы отделения трансплантации печени?
— Мы оперируем пациентов всех возрастов, работаем над всем, что связано с печенью: и сложные резекции, трансплантации детям и взрослым от посмертных доноров и от родственных доноров, научные разработки. Трансплантация печени — это спасение жизненно важного «дирижера» организма. Я руковожу хирургическим отделением, но есть еще педиатрическое отделение — дети, отделение терапии-гепатологии — взрослые пациенты. Заходишь в 9 часов вечера в ординаторскую, все работают! Синергия трех отделений, которые соприкасаются с трансплантацией печени, — это большая командная работа. У нас такой молодой «золотой состав» — все трудятся с большим энтузиазмом, самоотдачей. А хорошие результаты еще больше вдохновляют и мотивируют. В этом году мы провели уже более 110 трансплантаций печени.
Можете рассказать о случае из практики, который Вам особенно запомнился?
— Расскажу об одной сплит-трансплантации. Таких операций мы делаем около 10 в год — потому что должен найтись почти идеальный орган. Печень внутри похожа на дерево с ветками, которые расходятся от ствола. Одну «веточку» мы можем отцепить и пересадить ребенку. То есть при сплит-трансплантации донорская печень, разделенная на два фрагмента, может спасти жизни сразу двоим пациентам. Так вот, к нам поступила девочка-подросток с острой печеночной недостаточностью, нарастал отек мозга. Ребенок буквально умирал на глазах. Нужна была пересадка, но родители не подходили по медицинским параметрам. Целая печень от посмертного донора ей бы тоже не подошла (брюшная полость у нее была слишком мала для взрослого органа). Параллельно в отделении находилась еще одна совсем маленькая девочка 6 месяцев — с хроническим поражением печени. Она тоже ждала трансплантацию, состояние ухудшалось. И вот нам сообщают, что есть идеально подходящая донорская печень. Принимаем решение делать сплит-трансплантацию, чтобы пересадить фрагменты обеим девочкам. Это сложная операция — одновременно должны работать две хирургические бригады. Все проходит успешно, и обе девочки спасены. Малышка быстро пошла на поправку. А у старшей же девочки восстановление шло очень долго из-за исходного отека мозга, который вызвал сильные нарушения. Она прошла все стадии: от того, что не могла ходить и говорить, до того, что полностью восстановилась — танцует, живет обычной жизнью. Это невероятное чувство, когда видишь восстановление пациента, особенно ребенка, от практически вегетативного состояния до возвращения к нормальной жизни.
Периодически встречаю своих первых пациентов, которых я с трясущимися руками принимал на первом году ординатуры. Один парень, сейчас ему 15 лет, вообще на три головы выше меня, а я помню его малышом 11-месячным в кроватке! Отрадно наблюдать, как формируется личность — от неразумного крохи до уже взрослого человека со своим миром и будущим. Был пациент — ребенок 9 месяцев, совсем худенький, желтая кожа и кости. А через несколько лет навстречу бежит здоровый карапуз, в котором ты не узнаешь того изможденного болезнью малыша. Я таких пациентов узнаю скорее по их мамам. И когда понимаешь, что это тот самый ребенок, ощущаешь, что чем-то очень важным в жизни занимаешься…
Что Вас вдохновляет в работе?
— Самое приятное, когда выписываешь пациента домой крепким здоровым человеком, неважно, взрослого или ребенка. Когда хирурги выходят из операционной после 8-часовой операции, это жутковатое зрелище — уставшие, измученные, со следами от масок и очков на лицах. Но драйв от того, что все это не зря, помогает быстро прийти в себя — и снова в бой!
Хотя есть и сторона работы, которая связана с болью и беспомощностью. Самое сложное для меня в профессии — сообщить матери о смерти ребенка. Не могу к этому относиться спокойно и думаю, никогда не смогу. Это остается с тобой навсегда, живет внутри. Но заставляет не сдаваться, находить силы, идти дальше.
Почему важно говорить о жизнеспасающей роли донорства?
— Сейчас в мире тех, кто нуждается в трансплантации донорских органов, значительно больше, чем органов. А, как мы уже говорили, даже одна донорская печень может спасти две детские жизни. Мы уже обладаем большим арсеналом возможностей, опытом, чтобы выполнять сложнейшие операции. Но самое главное — чтобы были донорские органы, и пациентам не приходилось бы ждать операции, угасая с каждым днем.
